Россия разрушает стереотипы
Я рос в пятидесятые и шестидесятые, когда мы все боялись Советского Союза, Сталина, рассматривающего свои танки и ракеты на Красной площади, и Хрущёва, стучавшего ногами в двери ООН и угрожавшего нас похоронить. Я наблюдал за тем, как президент России Владимир Путин бросил моей стране вызов на мировой арене, а также за событиями, разворачивающимися на Украине.
Образ России, который нам всегда преподносили, был словно взят из произведений Тома Клэнси – ветхие серые здания, плохие машины, угрюмые люди и много водки. С таким представлением о России мы с женой недавно отправились в Москву и Санкт-Петербург.
Некоторые из моих предположений подтвердились, когда я увидел сурового, со стоическим лицом сотрудника иммиграционной службы, проверявшего наши паспорта, и пробку из машин на выезде из московского аэропорта. Однако ранним утром на следующий день, когда мы – двое пенсионеров – зашли в вагон метро, двое молодых людей вскочили со своих мест и предложили их нам. Первое, что пришло мне на ум, это что мы были смешно одеты – возможно, дело было в моей бейсболке, которые носят только американцы, или в нас было ещё что-то странное. Однако когда другие пожилые люди входили в вагон, молодёжь снова и снова повторяла такое проявление вежливости. Это заставило меня нервничать; возможно, мне придётся изменить один из сложившихся у меня предвзятых образов русских людей.
Затем мы добрались до Красной площади, сердца «Империи зла». Я знал, что она будет грозной и подавляющей. Войдя на площадь, я был пленён яркими и разноцветными куполами собора Василия Блаженного, поблёскивающими под кристально чистым сияющим осенним небом. Всё выглядело совсем не так, как предполагалось. Вокруг прогуливалось много людей – туристы, семьи, школьные экскурсии и молодые невесты в белых платьях, сверкающих под ярким солнцем. Все улыбались.
Я читал о том, что русские пытаются отстраниться от своего советского прошлого. Увидев растянувшуюся на милю очередь в мавзолей Ленина, вы бы так не подумали. В конце концов, это их история. И снова мне показалось, что самолёт приземлился не в той стране.
В художественной галерее мы стали свидетелями а капелла выступления группы певцов. Была ли это красота их голосов, сливавшихся в идеальную гармонию, или же окружавшая нас атмосфера, но уходили мы, лишившись дара речи. Следующим вечером мы отправились на балет. «Лебединое озеро» постепенно окружило меня и пленило своей прелестью, и я был поражён.
Далее мы отправились в Санкт-Петербург, который был домом царей и дворцов, украшенных золотом и драгоценностями. Прогуливаясь по садам Петергофа или по дворцу Екатерины Великой и осознавая, что эти совершенно поразительные сооружения были построены по́том и кровью бесчисленного количества рабов, становится понятно, что революция 1917 года была очень важной и необходимой, даже несмотря на то, что пошла по неправильному курсу. Эти красоты, в которых так тесно переплелись роскошь и боль, являются величайшим парадоксом.
Когда мы слонялись по улицам с картой в руках и с озадаченными выражениями на лицах, красивая молодая студентка университета со значком информатора туристов обратилась к нам с самой очаровательной улыбкой, которую я когда-либо видел, и предложила нам помощь. Мне показалось, что она не читала те романы о холодной войне, описывающие русских, которые читал я; никаких улыбок быть не должно. Затем ещё дважды по пути улыбающиеся люди предлагали нам свою помощь. За это время мне неоднократно приходилось признаваться самому себе, что я заблуждался.
Путешествия обладают большим количеством граней; одной из них, безусловно, является способность менять убеждения. Сорвите занавес и идите вперёд. В этом есть оживляющая сила.
Анастасия Букина
